«Что может быть лучше плохой погоды!?»
Фильм с таким интересным названием очень давно, ещë на первом курсе института, я смотрел, как раз, когда работал на уборке винограда в селе Бургун Маджары.
Меня наше тогдашнее руководство назначило звеньевым. А звено — было где то пять или шесть человек. Всех не помню. Только трое из них остались в моей памяти.
А фильм остро-сюжетный. Мы его крутили на передвижной киноустановке по несколько раз. Очень уж нравился.
Но больше всего само название фильма.
Почему?
А всё очень просто. Когда плохая погода, мы не работали. Плохая, когда дождь. А месить грязь, да ещё, если с неба льëт, это не настраивало нас на рабочий лад. И мы, сидя в классах школы, куда нас поселили, молились, что бы это ничего «неделание» продолжалось как можно дольше.
Вот и запомнилось название фильма.
Ведь были мы тогда хомо почти сапиенс.
И нам начхать было на договор между нашим, институтским начальством и руководством колхоза о своевременном выполнении плана уборки винограда.
У каждой из сторон были свои интересы.
У колхоза ясно что.
У института тоже понятно.
А мы, хомо почти сапиенсы, хотели побольше отдохнуть и насладиться этим самым отдыхом.
Вот так и сейчас в один из весьма сумрачных дней, к которому очень кстати подошла бы поговорка про хозяина, который в такую погоду даже собаку на улицу не выгонет, я отправился в ранне утренний поход вместо традиционного волейбола по причине болезни всех моих коллег, больших любителей этого мероприятия.
О болезни одного из последних я узнал уже по дороге туда.
Он мне позвонил.
Мдаа, — задумался, — идти на площадку не имеет смысла. Приду. Поздороваюсь со столбами и что?
Куда потом девать себя?
Холодно ведь.
Туман — темно, — глаз коли.
Да уж…
Проблема.
-Аааа, — трава не расти, — махнул рукой, — была не была. Не пропадать же добру за так! (Это я про время). И, развернувшись на 180°, решил совершить пеший тур по уже известному маршруту.
На подъем, через Киринский мост и по Серова вверх до туда, до-куда глаз положу.
Это я так хотел сначала.
Лично я хотел. А один из моих внутренних голосов, обладатель самой распущенной ленивости, сказал:
-Не, брат, через Киринский не надо. Там затяжной подъем — тягун. А мы с тобой недавно из постели…
Побереги себя. Я не против ходьбы, но можно выбрать маршрут и полегче.
Вот так долдонил тот самый ленивый внутренний, который в тоже время и есть я себе самому пока подходил к развилке на этот пресловутый мост.
А когда уже подошëл, ноги сами повернули в другую сторону. И продолжил уже, как мне тогда казалось, по лëгкому маршруту.
Вот именно, что казалось, ведь там был забытый мной, подъем через Александровский парк. Дорога короче, но круче намного.
Это я вспомнил, когда уже мои ноги — предатели вывели к незапланированной преграде.
Начал утренний блиц подъем через Александровский парк.
Места там, конечно, живописные.
Но это когда просто стоишь и любуешься.
А когда с рюкзаком и желанием побыстрее в душ, то красота красотой и остается, но к ней добавляется терпеливый подъем с принудительным торможением самопроизвольно вылетающих из себя слов, явно не родственников других слов из словаря Даля. (Извиняюсь за каламбур).
Вместе с тем, вечно спешащая молодёжь пулей одолевала горку.
А я топором.
Который тяжёлый, а выбросить жалко. Ведь нужен.
И вдруг всплывшая мысль о том, что в тот день мне к десяти (!), дала тот самый положительный импульс, благодаря которому я, с вдруг появившейся улыбкой, пошëл медленнее, но как говорится, уверенней.
Ведь впереди меня ждал, уже давно прижитый мной, навес.
А там, под навесом лавочки!
Деревянные.
И отдых с обязательным принятием ста, а может и больше, грамм чистейшей водопроводной.
Блаженство наступило, когда я, наконец, рухнул всеми своими 110ю килограммами на долгожданную, деревянную и долго, долго с жадностью заправского алкоголика пил прямо из горла холоднючую, но долгожданную, ещë недавно булькавшую в городской поилице — Сенгилеевском озере.
Вот ради таких минут и стоит жить, — подумал, — продолжая наслаждаться чистейшей и отстоянной, скучавшей в рюкзаке.
Но пришëл и еë черëд.
А с ним и моë блаженство.